Все что написано - происходило или произойдет в одной из бесчисленных вселенных (c)
Закончив фразу, Симона дотронулась до своих грудей и фальшиво простонала. Томно глядя на лежащего в ногах Филиппа, провела ступней по его щеке.
— Молодой человек, лайкните, пожалуйста, бедную несчастную девушку. — Изможденно проговорила она, уперевшись в свои колени и прогибая поясницу вниз.
С тоскливой безысходностью Филипп смотрел, как его накрывает голая громадина.
С каждым шагом гнетущая Филиппа тревога становилась всё тягостнее. Он не понимал почему они идут так далеко. Он готов был умолять их остановиться и просить сделать с ним, то, что они хотели прямо сейчас, здесь на месте, но молчал лишь потому, что всё сказанное им до этого обращалось в обидные насмешки. «Зачем идти так далеко? Зачем усугублять его бедственное положение, растягивать мучительное ожидание чего—то плохого».
Филипп оробел. Не зная куда деть тревожно прыгающие глаза, он искал что сказать подошедшим к нему вплотную незнакомкам. Их загорелые, покрытые синяками и царапинами ноги окружили его словно забор, составленный из толстых брёвен.
Ему хочется угадать, какое унижение она придумает на этот раз, однако же помутнённый разум отказывается подкидывать какие-либо мысли, кроме одной: «пусть это скорей закончится», а измождённое тело не в силах сопротивляться, когда девушка валит его на спину и садится сверху, болезненно сдавливая, прижимая к полу тонкие запястья, на бледной коже которых всё ещё виднеются красноватые следы от верёвок, оставшиеся с прошлой забавы Эми.
Из гигантских как у статуи бедер лезли волосы. Прямо на глазах у Сергея, жесткая, русая, не густая щетина удлинялась, пробиваясь через сальные железы. Некоторые волоски по мере удлинения сворачивались в колечки, некоторые загибались лишь на кончике, а некоторые оставались короткими и торчали, как шипы. Эта бурно полезшая растительность сходилась и переплеталась; как плющ поднималась все выше, разрасталась по всему телу: от бедер к животу, от живота к груди. Вдоль центра плетение сгущалось, грудные мышцы затянуло полностью, молочные железы и лицо остались безволосыми.
Когда машина остановилась, он оказался перевёрнутым лицом вниз. Теперь его руки упирались в ту самую перекладину, как если бы он отжимался от нее. Грудь и живот лежали на широком валике. Согнутые в коленях ноги, свободно висели на ремнях, охватывающих щиколотки. Он, как будто, парил на четвереньках.
Умирающая улыбка на лице Ивана сменилась маской мучительной скорби. Но в следующий момент его глаза начали округляться и расширились до такой степени, что на лбу образовались толстые складки.
Несмотря на то, что всего в тот день Иван успел удовлетворить Симону восемь раз, вместо обычных десяти, она великодушно освободила его от выполнения двух оставшихся кунилингусов. Эту дневную норму Симона с Анной установили по обоюдной договоренности. Мнения Ивана разумеется никто не спрашивал.
Все наши герои не по своей доброй воле терпят побои, переносят унижения, принуждаются к рабскому труду, подвергаются жесткому фейсситингу. Лизать ноги своей госпоже их заставляет не личное пристрастие, а изощренные предпочтения красивых, но деспотичных мистресс. Ненасытным доминам Кунифобии постоянно требуется куннилингус. Они сексуально эксплуатируют молодых людей, подвергая их физическому и психологическому насилию.
Не подготовленный читатель, случайно наткнувшийся на фемдом рассказы, может прийти в ужас, от того, что в них написано, но если вы здесь, то скорее всего у вас есть какое-то представление об этом жанре и психика ваша имеет иммунитет, чего не скажешь о наших героях. Все происходящее для них сущий кошмар. Они морально ломаются, феминизируются и даже теряют рассудок.
Сергей сначала делал попытки скинуть её с себя, но Наталья была тяжелее его и в порыве своём оказалась сильной до жути. К тому же при попытках освободиться из-под неё болезненные ощущения только усиливались. Уткнутый ею в подушку, он молча сносил ужасно тяжелые толчки её бедер и молился, чтобы она быстрее закончила. После минуты размашистого галопа Наталья благополучно кончила: плотно прижалась к Сергею, замерла в напряжении, пару раз конвульсивно вздрогнула и впилась пальцами в его, зарытый в подушку затылок.
Наталья схватила его за затылок обеими руками, навалилась клитором на его рот и с яростью дергая его голову к себе, стала биться задом об его грудь. Она снова подала свой таз к лицу Сергея и на этот раз сев на его лицо, придавила его ровно настолько, чтобы он мог разомкнуть губы и шевелить своим языком. Поняв, что львица доверила ему ублажать себя Сергей испытал необыкновенное чувство облегчения и с фанатичным рвением принялся лизать промежность Натальи.